5
В лицо дул сильный северный ветер, свистел в ушах и безжалостно трепал перья, жестоко вырывал из-под них пушинки – последнее, что могло согреть солдата, летящего сквозь центр бушующей стихии. Мелкие капельки воды, морские брызги, оторванные ветром от мятежного моря, пропитали маховые приспособления птиц, и мороз, не имея чувства жалости и помилования, превращал воду в лёд, утяжеляя тело пернатого и усложняя длительный перелёт в Серебристую Мглу, имевший своё начало на Великом Древе Га’Хуула.
Стаю птиц-бойцов вёл лучший навигатор Древа, а далее, немного выше, махал крыльями «капитан». Справа и слева, высоко-высоко, можно разглядеть блестящие крупинками льда перья короля и королевы. Полярные белые совы могут неплохо различать путь в такой ураган. А навигатор, по мнению король Борон, сейчас и вовсе не нужен, ведь ночное небо затянуто густыми скоплениями облаков, сыплющих вниз крупный снег. Но отважный лоцман сам вызвался идти в бой, утверждая, что прекрасно видит созвездие Глаукса, и что он сможет провести армию без каких-либо проблем.
Брион был в четвёртом отряде искателей-спасателей, с виду злой и грозный. Но всё же его желудок был наполнен добротой и любовью. Но не к врагам, а к своей любимой жене и птенцу, который вот-вот покинет тесное жилище.
Когда Брион покинул дупло, по зову гонга направившись в парламент, его всего сжала тоска по дому, хотя он его ещё и не успел покинуть.
Из разведывательного отряда, состоящего из семи сов, вернулись только двое, раненые и измученные. Они доложили о том, что противник и впрямь собирается нападать на Великое Древо Га’Хуула, и к этому они уже полностью готовы. Король не стал медлить, и сразу же собрал бойцов, чтоб не дать вражеской армии долететь до мирного города сов.
Сборы прошли оперативно, быстро и без ненужных задержек, так как всё уже было ясно.
- Мы готовы к этой битве, - с гордостью проговорил король, - и мы дадим достойный нашему званию отпор.
Стражи всегда готовы к таким неожиданностям, и поэтому оружие уже находилось в когтях у своих хозяев.
Королева Барран… Это наверное самая упрямая сова всего Га'Хуула. Как Борон не настаивал на том, что армия миротворцев обойдётся без неё, она и не прореагировала на его слова, молча одела закрученные боевые когти, отдающие золотым блеском, и уже была готова к вылету. Хотя король и противился, что его жена летит в рядах солдат, он всё же был очень доволен этим, так как перелёт намного упрощается. «Одна полярная сова – хорошо, а две – ещё лучше» - поговаривали солдаты. Эта шутка прошла уже по всем клювам, и даже король ей улыбнулся. А королева не сильно любила подшучивания в такие напряжённые минуты. Она выдавила кривую улыбку, чтоб удовлетворить повеселевшего на одно мгновение мужа.
- Мы близко! – выкрикнул навигатор.
- Видимо он и впрямь что-то видит на затянутом небе, - еле слышно прошептал король, удовлетворённый работой навигатора.
Услышав слова проводника, совы закопошились. Все одновременно начали подтягивать ремешки боевых когтей, поправлять защитные шлемы – всё, что наводило страх на врагов и служило незаменимым орудием войны.
Далеко впереди сквозь дымку начала прорисовываться земля. Пронзительный и писклявый выкрик проштырил воздух. Воины в миг вскинули головы вверх, откуда доносился птичий вопль. С высоты, прямо из свинцовых облаков, показались очертания птиц. Они пикировали на ночных стражей, издавая кислый звук начала боя.
Вот и эта «Глауксова банда», численность которой, как уже стало понятно, превышает армию благородного Га’Хуула.
- Ура! – выкрикнул кто-то голосом, наполненным радостями. И похоже, что это был никто другой, как сам «капитан».
Все как по команде выставили боевые когти вперёд, целясь заточенным крючковатым металлом в противника. Когти, как и клыки рыси, хотели пить , чтоб подавить неутолимую жажду убийства, и наиболее подходящий напиток – это кровь – тёплая и кисло-сладкая, со вкусом злости и беспричинной ненависти к добру.
Брион отбил атаку первого нападающего, свободной невооружённой лапой ухватил птицу за крыло и одним взмахом отполированных когтей, сияющих серебром даже безлунной ночью, прописал злодея по белоснежному животу. Естественная белизна сипухи в одно мгновенье впитала алый цвет, заставляя пернатого метаться из стороны в сторону и лихорадочно дрожать от неожиданного ужаса и резкой боли, так мастерски принесённой ему умелым солдатом Великого Га’Хуула. Внутренности были серьёзно повреждены, желудок располовинился, кровеносная система была лишена насоса, одного из основных органов – каменного сердца.
Птица вопила от боли, прожигающей её тело изнутри, начиная от раздвоенного желудка, разъедая его сильной кислотой. Брион, облегчив страдания противника, отшиб ему голову. Брызнула струя крови, запачкав белый лицевой диск и гордую грудь Га'Хууловца. Враг рухнул вниз, к разъярённому морскому дракону. Он отблагодарил улыбкой благородного солдата за быструю смерть, не заставив его мучиться.
Заядлый вояка двинулся дальше, выискивая очередную жертву для острых когтей, которые ещё не получили достаточное количество крови. А ещё жертву для того, чтоб удовлетворить свои патриотические и миролюбивые помыслы, измеримые в литражах пролитого красного вещества, чтоб слить на кого-нибудь всю свою злость, накопившуюся во время всех войн с нелепыми целями.
«Они сами напросились! - убеждал себя Брион, когда на него находила волна жестокости к врагам, явно проигрывающим в опыте и умении ночным стражам Га’Хуула, - Эти безумцы сами этого захотели, и теперь должны заплатить за это своей жизнью. Я отомщу вам за всех, кого вы убили, и особенно за совят, которые только стали на крыло, которые не имеют ничего общего с войной».
На солдата снова набросилось желание убивать, проливать кровь, резать животы и доставать оттуда внутренности, причиняя этим большую и невыносимую боль. Потом наблюдать умоляющий взгляд, говорящий сам за себя: «Убей меня! Убей, только поскорее... Не издевайся надо мной и над моим телом, данным мне Глауксом».
- Ты сам выбрал этот путь, - прорычал Брион одному умирающему злодею, которому он отрубил лапы, отрезал крыло и пробил грудь, - и этот путь оканчивается здесь и сейчас,- потом он сделал решающий удар в поникшую голову. Злодей безжизненно упал вниз, а душа вырвалась из искалеченного тела и полетела вверх, в Глаумору. Глаукс его простил, и бессмертный дух его будет вечно жить в раю.
- Брион! Мы побеждаем, побеждаем! Ура! Ура! – во весь клюв радовался Рик. – Братья! Ура! – распевал он каждую гласную букву, растягивая торжественные слова до бесконечности.
Солдата подхватили и другие, дожившие до этого момента вояки. А многие погибли, пали смертью героев, оставивших свой след в душах у других. Они будут жить вечно в памяти и в историях, которые будут рассказывать родители новорождённым птенцам, а те в своё время будут рассказывать их своим детям.
Но радоваться оставалось недолго. Тяжеловооружённая птица в чёрном, угольного цвета, рогатом шлеме, огненными боевыми когтями на обеих лапах, и какой-то иглой в клюве, выпирающей из-под маски, налетела на Рика. Одним движением, притормозив огромными крыльями в воздухе, огромная сова свергла голову стража, вопящего о героической победе.
Злодей совершил убийство без приложения особых усилий. Потом он развернулся к уменьшенной после битвы армии Великого Древа и смело вгляделся в глаза короля, что поразило каждого.
- Рик, нет! – кричал Брион, бросаясь к убийце, желая отомстить за друга.
Подлетев поближе, вояка понял, что он стоит во главе этой армии кровожадных убийц. Это было отлично заметно, так как он особенно выделялся из толпы, носил элитное вооружение и бил метко в смертельные точки, не допуская промахов.
А за ним тянулась стая бойцов, ещё более свирепых, чем предыдущие. Их было намного больше, что и нагоняло ужас на армию благородства.
Стражей Га’Хуула поразил страх, смешался с отважностью, честью и патриотизмом. Но они его побороли, собравшись всеми силами, напрягая уставшие мышцы, направляясь в неравный бой. Стражи в меньшинстве, враг превосходит их количеством в несколько раз, но всё же воины не сдаются.
Брион вспомнил Аллин, свою любимую жену. «Что будет с ней, если я не вернусь?» - задумался солдат. Но ему нужно вернуться, ему нужно выжить и сдержать обещанное, ведь слова на ветер не бросают. Он пообещал ей, что обязательно вернётся, как бы там не было. Она ему поверила, последний раз обняла своего мужа, немного всплакнула и, через боль в сердце, отпустила, доверившись его словам.
«Аллин, я вернусь» - подбодрил себя солдат, и тут же сцепился в драке с кровожадным врагом. Тот был очень умел в бою, размахивал в разные стороны когтями, меча в глаза, помогал себе крыльями, которыми уже несколько раз пихнул Бриона. Стража пробрала ненависть. Какой-то молодняк, недавно вылупившийся из яйца, играет с ним, как с игрушкой, подкидывает вверх, крутит и отбрасывает в стороны, но никак не решается нанести смертельный удар, хотя для этого у него было уже несколько подходящих моментов.
Впервые Брион почувствовал себя беспомощным, но это вскоре прошло. Враг немного ошибся, выделывая очередной трюк, который должен был отвлечь Га’Хууловца. Солдат не стал упускать этот шанс и попытался насадить молодого злодея на когти. Но попытка была неудачной, и командир «Глауксовой банды» отделался только лёгким ранением. Обнаружив в благородном воине достойного противника, враг спешно отступил от схватки, трусливо укрывшись в толпе своих подчинённых.
Вояка оглянулся вокруг. Звенел смертоносный металл, заточенный до допустимого предела. Слетали головы вместе с защитными шлемами с их владельцев, легко обрезались крылья, которые птице, как считал Брион, нужнее всего. В воздухе летало много перьев, только не белых, а красных, вымазанных в цвет злости, цвет войны, смерти и беспричинной ненависти. Погибали как и жалкие, недостойные совы, так и стражи Великого Древа Га’Хуула, голов которых слетало намного больше. Похоже, это конец… Конец добра, мирной жизни в когда-то уравновешенном мире, где царила любовь. Зло победило добро, оно показало, что тоже может сражаться, завоёвывать и в дальнейшем править. Га’Хуул – это первый шаг к их царствованию.
Стражи, благородные и непобедимые, были подавлены, многие просто уничтожены жесточайшим образом.
- Стражи Га’Хуула, отступаем! – некогда звонким голосом кричала королева Барран, который сейчас звучал тускло, еле живо. Она помогала лететь своему мужу, раненому в крало, который плохо держался на лету. Она была его вторым крылом, несокрушимой опорой.
Благородные совы, видимо, только и ждали этого указания. Все одним движением бросили своих противников и рванулись вдогонку королеве. Враги даже не гнались за убегающими с битвы совами. Они осознавали, что нанесли сильный удар прямо в сердце, и теперь в любую минуту могут напасть на беззащитное Древо. У врагов было спланировано всё с самого начала, и поэтому королева очень огорчена тем, что не всё сошлось, что задумывали благородные птицы. «Если нас не истребили сейчас, нас истребят потом».
А Брион не отступал. Он отчаянно сражался, метал когтями, со свистом рассекая воздух, уничтожая противника за противником. Заядлый вояка увлёкся своим делом, которое начинало приносить ему неимоверное удовольствие и прилив вил, что уже не замечал многочисленные ранения. В правом боку, под изуродованным крылом, мелким ручейком текла кровь, проявляясь на белом пухе. Лицевой диск тоже был исковеркан глубокими царапинами и налился кровью, исходящей из ран. Кончик клюва был надломан, оперение было полностью ощипано, так что начинала проявляться уязвимая кожа. Это не позволяло ему уверено держаться на лету, и солдат покачивался под действием ветра и угрозливых толчков. Метаясь то туда, то сюда, Брион отражал атаки, и так же смело посылал удары за ударом.
Враги начали окружать Бриона. На него накинулись все, кому не лень, желая его растерзать на мельчайшие кусочки, пролить вскипевшую от злости кровь, свергнуть голову, обломать общипанные крылья, заклевать до полусмерти и оставить умирать в мучениях, наедине с тишиной, болью и ненавистью, на пару с честью и гордостью.
- Брион, отступай! – отзывал его король. – Отступай!
Он его слышал, но был не в силах исполнить приказ. Злодеи к нему приблизились вплотную, со всех сторон, и он не успевал сеять смерть, тат как на смену убитому подступала очередная пара разъярённых крыльев.
Противники, как стало ясно, не собирались убивать стража Га’Хуула. Главный из них, на пару со своим помощником, схватили стража за крылья и потащили вперёд, в сторону мыса Глаукса.
- Они взяли его в плен, – прохрипел кто-то. – Он расскажет им все наши тайны!
На него налетел возмущённый Тиарнак и стал изо всех сил, при этом что-то говоря:
- Не смей так говорить! Брион не такой, он предпочтёт умереть самой мучительной в мире смертью, но ни за что нас не выдаст! – потом он спешно подлетел к королеве. – Его нужно вытащить оттуда! Спасти!
Но королева молчала, она только наблюдала за тем, как пытаются приручить неукротимого солдата.
- Ты меня слышишь?! Спасти!
Барран помотала головой и промолвила:
- Ему ничем не помочь, как бы мы сильно этого не хотели, - с жалостью говорила она. – Не нужно отягощать его смерть, когда она может быть быстрой и лёгкой.
Но Тиарнак её не слушал.
- Спасти!!! – ещё раз проорал он, созывая единомышленников на помощь другу. Но на призыв никто не прореагировал.
Филин, всей душой любящий своего друга, вдруг понял, что он опоздал. Перед его глазами происходила картина, которая и есть явным примером патриотизма, героизма и доблести, бесстрашия и благородства.
Брион ни в какую не давался врагам. Как только они сжимали свои когти у него на крыльях, он резкими рывками вырвался из вражеских пут, и при этом ещё успевал навечно усыпить нескольких зрителей. Его глаза были налиты кровью, и все перья и пушинки тоже впитали в себя окрас смерти. Зрачки, бездонные и, как обычно, чёрные и крупные, преобразились в ярко-бордовые, злые и ненавидящие.
Ещё одна попытка заключить солдата оказалась напрасной, и ещё один злодей полетел в Хагсмар. Воин в угольного цвета маске вскипел, стал перед Брионом и вгляделся ему в глаза, проникая глубоко в душу, в самые сокровенные мысли.
- Я тебя убью, Каннибал, - безжизненно прохрипел вояка и лукаво улыбнулся.
Тот услышал своё прозвище, кинул на Га’Хууловца злой взгляд и, предательски и так неожиданно, пробил живот Бриона, всадил огненные когти на всю длину и резко вытянул, оттолкнув непокорную птицу.
Брион поддался свершившейся судьбе. Охватив холодную волну, он направился вниз, к могучему, неукротимому дракону, прямо в пасть к миллионам тонких клыков, холодных и острых, ещё острее самого лучшего в мире ледяного оружия. В голове была только Аллин, любимая жена, которая верно его ждёт и верит словам, которые, оказалось, были только бессмысленным звуком, вибрацией голосовых связок, несущих в себе скрытую ложь, приукрашенную естественной печалью и неугасаемой любовью. Боец не обращал внимания на невыносимую боль. Жадный огонь съедал его тело, обжигал уже совсем не нужные перья и пушинки. Он ничего не чувствовал, кроме ледяной печали, поселившейся у него в груди. По сравнению с этим чувством, прожигающая боль была пустяком, обычным и незаметным.
На кровавых глазах выступили слёзы. Брион заплакал, хотя сам утверждал, что воины не плачут.
Он пообещал вернуться, но уже не сдержит твёрдое слово солдата.
- Аллин, моя любимая… Я пообещал вернуться, но боюсь, что не смогу… - обращался Брион к луне, выглянувшей в окошко, образовавшееся в чёрном облаке, надеясь на то, что она передаст это грустное послание самой красивой птице этого несправедливого мира. – Дорогая, живи и не думай о плохом, расти нашего малыша, который, может быть, будет тебе изредка напоминать обо мне. Моя Аллин, я буду ждать тебя там, в Глауморе… Но ты не спеши покидать этот всё же прекрасный мир. Тебе есть ражи чего жить. Меня тоже какая-то неведомая сила держит здесь, и видимо это ты, моя любимая, заботливая и нежная Аллин… И поэтому я лечу в Глаумору, я всегда буду тебя любить, всё время думать о тебе…
Брион представил грустную Аллин, получившую горькое известие от ночного светила. Крупные жёлтые заплаканные глазки, наполненные солёными слезами. Печаль опустила вдруг потяжелевшие крылья, поникшая голова со скорбным выражением лица, туго сжатый клюв, в котором она сдерживает жалостливый выкрик души, готовый вот-вот вырваться оттуда и свести птицу с ума. Эта душа просит пощады у Глаукса, молит его облегчить незаслуженные страдания. Но Глаукс не в силах что-либо изменить. Дрожащие лапки тоже на пределе, и в любую минуту могут отказать и повалить тело наземь.
- … моя любимая Аллин…
Холод от приближающегося моря уже начал ощущаться на обгоревшем теле. Но Бриона это не волновало. Он не задумывается о том, как распорядится его телом могучая стихия. Ему всё равно, главное чтоб две души обрели покой…
Волны уже заметили приближение ещё одной надшей птицы и разволновались ещё сильнее, суетясь от нетерпения поглотить частичку мира.
Солдат закрыл глаза, расправил непослушные крылья, чтоб последний раз ощутить дуновение свободного ветра. Он готовился умереть как настоящий солдат…
Миллионы тончайших иголок пронзили гордое тело…
Небо заплакало кровавыми слезами, скорбя о погибших при таких нелепых обстоятельствах, разлучающих любящих и верящих в чудо/
Отредактировано Сорен (2011-07-03 15:40:35)
